Девятое мая – день победы Советского народа в Великой Отечественной войне. В эти праздничные дни на работе дают выходные, и мы с Машкой решили ехать в путешествие по трём новым для нас городам – Воронежу, Тамбову и Коломне. В Воронеже мы уже бывали проездом в Крым или Сочи. А вот в Тамбове я ещё не был (а вот Машка ранее там была). Мой папа говорил, что дед по его линии оттуда родом (как оказалось, родом он из деревни в ста километрах от города).
Сегодня на Рапидике лежит двадцатисантиметровый слой снега, на улице -1. Снег на майские праздники редкость, но всё-таки не аномалия. На заправку за кофе мы не заехали, так как в баке бензина на три четверти. Снег на обочине ещё лежит, но светит солнышко и асфальт сухой. Судя по карте, мы только что проехали мимо КФХ «Татарское», в котором расположен конный клуб «Толстая лошадь» – татарский конный юмор.

В Воронеже нас уже ждёт моя старая знакомая – Флоренс. Для неё я подготовил небольшой пакет подарков: так как она милитарист, я положил ей армейский суточный паёк, а ещё банку чая из Нижнего Новгорода, мешочек архангельской соли и книгу Эдуарда Овечкина «Норд, норд и немного вест». Надеюсь, она останется довольна. Вечером мы вместе с Флоренс и её внуком пойдём на экскурсию по реконструкции корабля Гото Предестинация. Что это за корабль с таким странным названием – опишу после экскурсии.
За окном Рапидика то идёт снег, то выглядывает солнце, красиво подсвечивая зелёные поля. Я, как обычно, в шутку спорю с Машкой об её стиле вождения, а она подкалывает меня тем, что ей самой скоро придётся писать дорожные заметки, так как я не пишу свои вовремя, а потом забываю, о чём писать.

Заехали в Новомосковск. Небольшой город, в котором много старых домов и таких же автомобилей (на глаза попался «горбатый» Запорожец и ГАЗ 21). В этом городе находится исток реки Дон, к которому мы и прогулялись по очень красивому и современно обустроенному парку. Вокруг парка построена Тульская детская железная дорога, по которой ездит современный мини-поезд РЖД. Река Дон вытекает из-под большого валуна, далее течёт тоненьким ручейком, сразу же закованным в каменные берега (я прогулялся вниз по течению реки одновременно по левому и правому берегу Дона). Ближе к центру парка река последовательно впадает в несколько маленьких водохранилищ, по которым плавают уточки. Я пофотографировал Машку на каменном берегу одного из этих водохранилищ, рядом с чугунными витязями, выходящими из воды. Выйдя из парка к детской железной дороге, мы по шпалам вернулись к Рапидику и, проехав через праздничный город (а также купив на заправке кофе, так как гуляя, мы замёрзли), мы двинулись дальше, в сторону Воронежа. Следующая остановка – Богородицк, который называют «Тульским Петергофом», так как в нём расположено имение Екатерины II, которое мы и собираемся посетить.

Парк имени Болотова А.Т. (тот самый «Тульский Петергоф») расположен в центре Богородицка. Через середину парка протекает спокойная река, на одном берегу которой возвышается небольшой каменный дворец, построенный на высоком холме и огороженный кирпичным забором с высокой колокольней над воротами. Напротив дворца, на другой стороне реки, у входа в парк установлен памятник Екатерине II, напомнивший мне памятник Петру I, установленный у входа на Онежскую набережную в Петрозаводске. Мы с Машкой погуляли по парку, обошли его кругом, дважды перейдя через реку по разным мостам. В магазине подарков купили четыре открытки (больше не было). Вернувшись к машине, в поисках сигарет, я зашёл в местный магазин «Авокадо», сразу за порогом которого оказалась ступенька вниз, я почти упал и попал в прошлое. В магазине ностальгично и очень приятно пахло колбасами и свежим хлебом, товары стояли на полках, расположенных за прилавком и приветливую продавщицу нужно было просить дать тебе то, что тебя заинтересовало. Отдельно стоял шкафчик с большим числом различных марок недорогого коньяка. К кассе стояла очередь, но я быстро купил сигареты, и мы поехали дальше. Я рассказал Машке о своих впечатлениях от посещения магазинчика, от чего мы оба захотели есть. Решили заехать в Задонск и пообедать в ресторане «Касл Роуз», в третий раз – теперь это станет нашей традицией. Едем в Задонск.
Приехали в Задонск. С прошлого нашего посещения город нисколько не изменился – по-прежнему маленький, аккуратный и уютный. Пообедали в «Касл Роуз» без приключений (разве что под ножку нашего стола я положил две монеты по 10 рублей, чтобы стол не шатался), едем в Воронеж. Мы опережаем график на тринадцать минут (экскурсия назначена на 17:00, мы должны приехать к гостинице не позже 16:оо, чтобы заселиться и дойти до корабля). За окном потеплело, солнышко выходит из-за облаков чаще и дольше. Снег весь растаял – мы находимся южнее Москвы.

Приехали в Воронеж. На гостиничной парковке не оказалось свободных мест. Девушка на ресепшн объяснила мне, что в праздники все парковки в городе – бесплатные, поэтому мы снова можем прийти, если найдём свободное парковочное место. Объехав два круга по кварталу, место мы нашли и Рапидик припарковали. Мы отнесли вещи в гостиницу, поселившись на самом верхнем этаже. Мы переоделись потеплее и отправились искать корабль. Рассматривать улицы города не было времени, мы быстро дошли до крутого спуска на набережную и обгоняя фотографирующихся туристов, подошли к реке.
Возле корабля нас ждала Флоренс с её внуком – Алексеем. Лёха вот-вот закончит четвёртый класс, а уже собирается участвовать в Российских соревнованиях по каратэ. А ещё он изучает программирование. На русском.

Встретившись у корабля Гото Предестинация, мы немного подождали начала экскурсии. В киоске рядом люди тщетно пытались купить билеты – их не было. Флоренс купила нам всем билеты онлайн, заранее. После начала экскурсии мы по трапу поднялись на борт корабля, где нам объяснили технику безопасности и предостерегли не биться головой об светильники на потолке (об один светильник я всё-таки стукнулся). Гото Предестинация – построенный по проекту Петра I трёхмачтовый парусник, линейный корабль, весьма крупный и хорошо вооружённый для своего времени (шестнадцатифунтовыми пушками). Это первый в России линейный корабль четвёртого ранга, построенный без участия иностранных специалистов. Пётр I лично принимал участие в строительстве корабля и спускал его на воду. Название корабля состоит из двух слов разных языков – немецкого «Gott» (Бог) и латинского «praedestinatio» (провидение, предопределение), сочетание можно перевести как «Божье Предзнаменование». Его и ещё двух его собратьев того же класса (корабли «Ластка» и «Шпага» построили в Воронеже, после чего сплавили (последовательно) из реки Воронеж, по реке Дон к Чёрному морю, чем изрядно огорчили турков, плававших в те времена на галерах, вооружённых значительно скромнее. Однако, вспыхнувшая сухопутная война с турками всё же была проиграна и три здоровенных русских корабля, лишившись Чёрного моря и возможности переместиться на Балтику, были проданы в Османской империи, хоть и по хорошей цене. После этого, они прослужили ещё около двадцати лет, до того, как были разобраны на дрова.
Мы погуляли по палубам – их на этом корабле две: верхняя открытая, с каютой капитана на корме и гальюном на носу, средняя палуба с пушками и гамаками матросов, и трюм с печкой для кока и двумя большими ручными помпами для откачки забортной и дождевой воды. Работать на помпы назначали заболевших матросов, в качестве проверки на симуляцию или оздоровительных физических нагрузок.
Каюта капитана была очень просторной, являясь также и залом собраний офицеров. В принципе, строение палуб корабля мало отличалось от нарисованной в мультфильме «Острове сокровищ» – «Эспаньолы». Толщина бортов корабля, по моим наблюдениям, составляет примерно полметра. Осадка корабля – немногим больше двух метров. Небольшая осадка была специально разработана Петром I для плаваний в мелководном Азовском море. Киль корабля был двойным – поэтому случайное его повреждение (при задевании дна) не приводило к течи. В каюте капитана, скромно у стены (у борта), стояла маленькая кровать, закрывающаяся занавесками. В такой кровати спали сидя, по моде того времени. Экипаж корабля состоял из двенадцати офицеров и примерно двух сотен матросов. В составе экипажа присутствовали гренадёры (аналог нынешней морской пехоты), кок и медик. А ещё – священник.
Самым страшным для парусника является не шторм, а вовсе даже штиль. Изнывая от безделия, во время штиля боцман скрёб главную мачту ногтём, насвистывая себе под нос, в попытках призвать ветер. Если это не помогало, капитан корабля забирался на эту самую мачту и стоя спиной к побрившимся налысо матросам (очумевшим от безделья), кидал через плечо свой сапог, в попытке перекинуть его через весь свой экипаж. Эти обычаи и ритуалы должны были призвать ветер или хотя-бы русалок, для увеселений. Офицерам корабля, кстати, запрещалось играть в азартные игры и из развлечений для них были книги и канарейка в клетке.
Запасы пресной воды на корабле заканчивались примерно через месяц плавания (так как пресная вода, не смотря на все усилия её сохранить, портилась, а средств для обеззараживания большого количества воды (кроме кипячения) тогда ещё не придумали). Запасов еды хватало не на дольше. Посуда у бывалых моряков была тяжёлая, оловянная, это было нужно для того, чтобы столовые приборы не катались по столу во время качки. У офицеров посуда могла быть из серебра или фарфора. У матросов самого низшего сословия – деревянная.
Построенный с нуля музейный экспонат является действующим судном и оборудован всем необходимым по современным правилам мореходства. Внешний его вид восстановлен по старинным гравюрам, а вот внутреннее убранство воссоздано по догадкам создателей проекта.

В целом, экскурсия по кораблю мне понравилась. Но, к сожалению, далеко не во все помещения воссозданного корабля можно попасть, чтобы изучить его конструкцию и посмотреть, как там всё было устроено. Вероятно, где-то в трюме спрятан дизельный двигатель и генераторы.
Закончив осмотр корабля, мы всей компанией отправились в кафе. Воронеж – как и Нижний Новгород (или Мурманск) город лестниц и холмов. Флоренс довольно трудно было подниматься по крутым и узким лестницам, идущим от набережной в центр города. Но по дороге она бегло рассказывала нам о том, что в войну город разбомбили почти полностью и так же, как Минск, после войны отстраивали заново, поэтому исторической архитектуры сохранилось очень мало.

Немного посидев в кафе, пообщавшись, поев и выпив, мы обменялись подарками и пообещали друг-другу непременно встретиться вновь. Флоренс подарила нам с Машкой на память воронежские конфеты, шоколадки и лично мне – большую кружку цвета хаки, с изображённым на ней Доджем «3/4» - армейским грузовиком. Говорит – сержант Ризо передал)) А ещё Флоренс подарила нам открытки с видами Воронежа, которые я позже разослал всем друзьям, ведь предназначение любой открытки – быть отправленной и доставленной.
Проводив Флоренс с внуком на автобусную остановку, мы с Машкой отправились в гостиничный номер и легли спать. На следующий день была назначена утренняя прогулка по Воронежу, после которой мы должны выехать в Тамбов и посетить ипподромом и театр.

Десятого мая мы рано проснулись. Машка включила телевизор, смотреть утренние мультики, а я пошёл плескаться в душе. Ещё до завтрака мы оделись и вышли на улицу, с желанием наведаться на знаменитый Воронежский рынок (который открывается с семи часов утра), а также мы планировали зайти на почту. Погода на улице стояла солнечная и было значительно теплее, чем вчера. Мне, закутанному во всю тёплую одежду, что я взял с собой (и Машкино зелёное «худи»), стало жарко. А ведь вчера я мёрз!

Мы быстро дошли до рынка, сфотографировавшись на память возле администрации воронежской области, оказавшейся по пути. В семь часов утра здание рынка было открыто, но вот торговые лотки внутри, в большинстве своём были ещё закрыты. И хмурая девушка за прилавком, торгующим зефиром, (к которому мы радостно прибежали), сказала нам, не поднимая головы: «Мы открываемся с восьми часов утра.» Нам пришлось подождать четыре минуты и только после этого мы смогли купить себе два килограмма различного зефиру, на этот раз обойдя вниманием знаменитый «чёрный» воронежский зефир «Воронежский чернозём», который мы приобрели тут в прошлый наш приезд в город. (Зефир «Воронежский чернозём» выглядит необычно, на вкус – очень даже обычно (вкусно), но вот отмыть от него руки и губы с дёснами потом очень проблематично). Прогулявшись по второму этажу рынка, мы отправились на почту, которую Машка нашла на карте в двух километрах от нас. По дороге, мы остановились покурить возле огромной стелы, установленной в честь победы во второй мировой войне. Недалеко от стелы располагался Вечный огонь, а за ней, с высоты открывался прекрасный вид на город и реку.

Возле почты был установлен памятник фронтовому почтальону – солдату, ничем не отличавшемуся от обычного, лишь имеющему на противоположном от винтовки плече сумку с почтой и письмо «треугольник» в руке.
Почта оказалась ещё закрыта, поэтому мы вернулись в гостиницу, сняли с себя уличную одежду и спустились на завтрак. По дороге в гостиничный ресторан я попросил на ресепшн бритвенный набор. Во время завтрака Машка изложила мне план нашего дня, по которому выходило, что мы уже на полчаса отстаём от графика. Поэтому быстро допив свой кофе я поднялся в номер, наспех побрился (порезавшись, на удивление, очень острой бритвой из бритвенного набора), заполнил открытки и мы, выселившись из гостиницы, погрузились в Рапидик и вернулись на почту. Я оказался четвёртым в очереди и когда подошла очередь человека, стоявшего передо-мной, меня пригласили в другое окно, в котором девушка удивилась, зачем я с шестнадцатью открытками стоял в очереди, если мне не было нужно отправить эти открытки заказным письмом. Я попытался объяснить то, что у меня нет марок и с открытками они, обычно, не продаются, но, кажется, не был понят. Купив заодно газету «Антенна» (которую я выписывал в далёком школьном детстве), отказавшись от лотерейного билета, я, наконец-то, оплатил отправку открыток и прыгнул в Рапид. Интересное замечание: почти всегда на почте мне предлагают купить лотерейный билет. Я всегда отказываюсь (не верю в лотереи с детства). Но, на следующей почте (в Тамбове), я подслушал разговор сотрудниц почты, обсуждавших собственную покупку лотерейных билетов. Из этого разговора у меня появились подозрения в том, что сотрудников почты обязывают продать определённое количество лотерейных билетов, иначе лишают премии. Крайне грустные методы «мотивации» сотрудников в «Почте» России. Придётся теперь покупать лотерейные билеты на почте, в качестве «чаевых» для сотрудника.

Мы опаздывали к открытию ипподрома в Тамбове на полчаса. Пока я был на почте, Машка составила маршрут (в условиях отсутствия GPS), так как в Воронеже он по-прежнему не работает.
Выехав из города и встав на двухполосное шоссе, мы едем в Тамбов. Пути всего то на двести километров, за окном ярко светит солнце, в машине жарко, я даже снял куртку и засучив рукава пишу (печатаю) свои заметки, а впереди едет серая Лада «Веста». Машка сегодня надела вычурный, ярко-зелёный костюм, с маленьким и миленьким воротничком белой сорочки, с закруглёнными краями. Сейчас, в костюме почти классического кроя и чёрных очках, она выглядит как мой шофёр (я-то сижу рядом в её бесформенном худи (того же цвета «зелёнки») и брюках-карго, с ноутбуком на коленях).
Мы добрались до Тамбовского ипподрома и припарковали Рапидия на подъездной дороге для конников. Потом пешком, по газону, дошли до дорожки, предназначенной для посетителей и предъявив билеты вошли на территорию. На парад и первый заезд мы не успели, так что самую старую лошадь ипподрома (1999 г.р.) не увидели. Вдоль тропинки, ведущей к небольшому двухэтажному зданию ипподрома (для зрителей), выстроился ряд торговых ларьков, с всевозможными сувенирами (конной тематики и нет), едой и напитками. Мы купили Машке сшитую вручную лошадку с красной гривой и клубничками на серых боках. Дали ей имя «Клубничка». Захватив пару стаканов капучино и коврижки, мы, облокотившись на ограду трека (и не обращая внимания на редких зрителей, расположившихся на скамейках сзади) стали наблюдать за неспешно проходившими забегами рысаков, запряжённых в качалки. Как выглядит спортивный рысак, в принципе, описывать не нужно – это молодая (до четырёх лет), не крупная лошадь, подтянутая, без сенного пуза, с сухими (худыми) ногами (но не всегда). По достижению пяти лет, обычно, рысаки больше не принимают участия в бегах. А вот качалка – это конструкция из реек, при виде сверху, соединённых в форме буквы «П», двух тонких колёс, в метр высотой и наездника, сидящего между этих колёс сразу за крупом лошади, широко расставив ноги (настолько близко, что хвост лошади может дотянуться до лица наездника). Когда несколько качалок едет на противоположной от нас стороне трека (беговой дорожки), кажется, будто они неспешно прогуливаются, а вот когда эта кавалькада проносится мимо тебя, стоящего у ограждения, и ты слышишь тяжёлое дыхание лошади, впечатление уже совершенно противоположное. Рысак, запряжённый в качалку, бежит необычно (по крайней мере, для привычного взгляда верхового конника). Необычность во внешнем виде выражается в углах «выбрасывания» передних и задних ног лошади – практически под 90 градусов (параллельно земле), полностью распрямляя даже путовые суставы (запястья (и лодыжки) по человечьи) и вытягивая ногу во всю длину. То есть, заднее копыто коня в наивысшей точке зависает параллельно земле, подковой вверх.
Мы смотрели бега, между заездами которых, перед зрителями выступали различные артисты, включая пегого, чёрно-белого пони Медовика, исполнявшего различные элементы выездки рядом с хозяйкой, а также четверых всадников на вороных лошадях фризской породы, танцевавших под рок-н-ролльную версию «калинки-малинки».
Когда в забеге участвовали рыжие и/или серые лошади, мы, конечно же, болели за них (наши с Машкой лошади: Скаут – рыжий, а Тайсон – серый, всмысле – белый, но по лошадиной терминологии – серый). В одном из забегов участвовало сразу две серых лошади и наши предпочтения разделились. Мой серый обошёл Машкиного серого, хотя и не пришёл в заезде первым.
Перед каждым стартом, лошади с прицепленными к ним качалками на ходу (рысью) ровнялись по едущему впереди, ржавому жигулёнку, к которому сзади были приделаны широкие «ворота». После того, как давали старт, жигулёнок с рёвом уносился вперёд и лошади начинали соревнование в скорости. Молодые бежали милю (или версту), а старшие (четырёх лет) бежали два километра. После каждого забега объявляли и награждали наездника-победителя, рассказывая о том, на чьей лошади он выступал. Наездник получал кубок, а лошадь – розетку и корзиночку морковки, ну а владелец лошади – почёт, уважение и прибавку к стоимости своей лошади.
Всего заездов прошло семь, после которых должны были бежать собаки. Но, к середине забегов солнце скрылось за облаками, ветер похолодел, и мы начали замерзать. Поэтому смотреть собачьи бега мы не остались, а вернулись к Рапидию, посадили в него новую лошадку (Клубничку) и поехали в город, заселяться в гостиницу.

В гостинице Тамбова нам достался номер на втором этаже, насквозь провонявший дешёвым освежителем воздуха для провинциальных туалетов (прям запах из детства, бррр., а в самом туалете номера, кстати, так не воняло). В номере нас ждал один комплект полотенец и вид из окна на стеклянную крышу ресторана гостиницы. Как оказалось, двуспальная кровать для нас была сдвинута из двух односпальных, поэтому посередине была щель между матрацами, накрытая общей на двоих простынёй. Я вообще то не привередливый, могу переночевать почти в любых условиях, но это была четырёхзвёздочная гостиница. Перед тем, как идти гулять, я открыл в номере окно, в надежде на то, что приторный запах «освежителя» воздуха хоть немного выветрится (не помогло ни на сколько). Везде нужно искать плюсы и плюсами в этом номере были две большие и красивые белые керамические кружки для чая (правда, не было чайника).

До спектакля оставался час, и перед посещением театра мы решили пообедать. Найдя недалеко от гостиницы красивую пешеходную улочку, активно ремонтировавшуюся в данный момент, мы зашли в первое попавшееся кафе. Нам вкусно приготовили еду, мы уютно посидели за столиком у окна, выпили по коктейлю (я по два) и сытые, довольные, не очень спеша, мы пошли в театр.
Спектакль, который нас ждал, назывался «Проснись и пой». Судя по описанию, это должно было быть повествование о жителях небольшого двора среднестатистического, отдалённого советского города 70-х годов, подготавливавших на субботнике свой двор к празднованию первого мая и ожидавших высоких гостей к себе на праздник: героя Советского Союза - Валентину Терешкину (именно так) и популярную музыкальную группу «Задорные ребята». Повествование (вроде бы) должно было быть серьёзным и поэтому меня заинтриговала такая постановка. Но оказалось, что это был сатирический капустник из старых-добрых советских песен, которые исполняли актёры театра, связывая сюжет музыкальных композиций с сюжетом спектакля. Некоторые песни актёры пели самостоятельно, некоторые изображали, открывая рот под фонограмму. Песни не всегда удачно ложились на сюжет спектакля, как и голос в фонограмме. Но в целом, представление получилось ярким и весёлым, напомнившим мне «Старые песни о главном» (серию новогодних телепередач из начала девяностых, также объединявших общим сюжетом исполнение старых песен знаменитыми певцами того времени). В сюжете спектакля присутствовало несколько любовных линий различного уровня – жены физика, гулявшей с грудным ребёнком по скверу и скрывавшей от мужа свою любовь к пению, бывшего сержанта, разочаровавшегося в любви из-за невесты, не дождавшейся его из армии, дворника в тюбетейке, положившего глаз на администраторшу местного ЖЭКа и прочих, прочих персонажей, включая завхоза по фамилии Шмалевич, выдавшего на покраску лавки красную краску (хотя должен был выдать зелёную, для озеленения двора). Актёры задорно танцевали, весело пели, зрители аплодировали после каждой исполненной композиции, а на поклоне актёров в конце спектакля встал весь зал. Нам с Машкой спектакль понравился своим весельем. Хотя мне было бы интересно посмотреть на более серьёзное изображение нашей новейшей истории, например, как в мюзикле «Шахматы» или «Ничего не бойся, я с тобой».
После спектакля, на выходе из театра, охранник очень вежливо попрощался с нами и пригласил заходить почаще. Пока мы смотрели постановку, на улице прошёл небольшой дождь и воздух был свеж. В ближайшем торговом центре мы купили красивые открытки местной художницы, армянский коньяк, дешёвые сигары и ту самую красно-белую неваляшку «Катюша», которая мелодично звенела в любом советском детском саду. Правда, теперь её изготавливают не из целлулоида и сильно уменьшенного размера, но всё так же узнаваемо переливающуюся мелодичным перезвоном при покачивании. Эту игрушку выпускают на Тамбовском пороховом заводе, в городе Котовск, с 1958-го года.
Мы немного погуляли по набережной, попивая коньяк, а Машка-неваляшка (так мы решили её назвать) позвякивала в Машкином рюкзачке.
Покурив у реки, мы отправились в гостиницу, готовиться ко сну. Не сумев включить телевизор, я спустился на ресепшн и попросил новые батарейки в пульт, но нам в номер прислали горничную, которая легко включила телевизор. Мне было стыдно.

На следующий день мы рано проснулись и уже в семь часов утра завтракали в гостиничном ресторане, через стеклянную крышу которого смотрели на окно своего номера. Завтрак был вкусным, была даже моя любимая фасоль, но кофемашина не работала. После завтрака мы собрали вещи и оставив чемоданы в номере, снова пошли гулять по набережной, в сторону усадьбы Асеевых, расположенной на берегу реки Цны, текущей через город. Шёл некрупный дождь, но было тепло. Набережная оказалась необычной – река не закована в гранит, вдоль неё лишь проложена мощёная брусчаткой дорога. На противоположной стороне реки – лес и естественный пейзаж, а на городской стороне – дома, пляжи, пункты проката лодок и маленькие кафешки. На территории усадьбы стоял небольшой (но покрупнее, чем в Богородицке) белокаменный дворец, перед главным входом которого был разбит большой фонтан, со статуей в виде голой девушки, кокетливо прикрывающейся руками. Рядом со статуей девушки, в одиночестве мылся местный селезень. Когда мы подошли ближе, селезень, недовольно крякая, улетел. На небольшом отдалении от дворца когда-то был построен стандартный для Советского союза санаторный корпус, ныне заброшенный. В детстве я бывал в домах отдыха и жил в подобных корпусах. Корпус был расположен в месте, с которого открывался более выгодный вид на реку, нежели из самого дворца. Мы обсудили с Машкой этот факт и пришли к выводу, что дворец построен дальше от реки лишь потому, что там он лучше сохраняет тепло, которое, во времена строительства дворца, не так-то просто было поддерживать в здоровенном каменном здании.
Нагулявшись возле усадьбы, мы пошли искать почту, так как наступило девять часов утра, и почта должна была уже открыться. Ближайшее почтовое отделение действительно уже работало, я отстоял небольшую очередь и был завёрнут, так как кассирша считала, что на открытках обязательно должен быть заполнен пункт «от кого». Я заполнил этот пункт на девяти открытках (впервые), снова отстоял очередь, настойчиво поспорил с кассиршей о том, что я дал ей девять открыток (она пересчитывала их три раза и утверждала, что их восемь). Но на этот раз я смог отстоять свою точку зрения на почте (впервые!) и оплатив отправку девяти открыток, а также купив Машке фиолетовую раскраску с единорожками, мы пошли в гостиницу, за вещами. Впереди нас ждёт Коломна. Очень надеюсь, что она будет приветлива и радушна к уставшим за поездку путникам. Сегодня вечером, в Коломне нас ждёт экскурсия на мёдоварню, с дегустацией, а на следующий день – чаепитие в калачной.

Едем. Погода за окном пасмурная, иногда идёт дождь. Остановившись на обочине, мы купили у придорожного торговца ведёрко зелёных мичуринских груш и пятилитровую бутылку подсолнечного масла. Груши оказались вкусными, но, то ли не спелыми, то ли просто жёсткими от своего сорта. Ноутбук иногда скачет по моим коленкам, но впереди Рязань – дороги в ней всегда отличались весёлым нравом. В полях, окружающих нас, иногда встречаются островки солнца, Машка рассуждает о том, как бы Тайсон тут ускакался, в этих бескрайних тамбовско-рязанских полях. Иногда встречается стоящий посреди поля, медленно вращающий антенной, развёрнутый мобильный локатор – дань нынешнего, тревожного времени. Ближе к Коломне солнце начало выглядывать чаще и, проехав по понтонному мосту через реку Ока, приехали в город мы уже с хорошей погодой. Проезжая по Коломне, я вертел головой по сторонам. Местность напоминала мне Петрозаводск с его длинным бульваром на окраине. Попадались магазинчики с прикольными названиями, например – магазин канцтоваров «Канцтоварищ» или магазин сантехники «Акватория».

Гостиница, в которой мы должны были ночевать на этот раз, оказалась высоким зданием советской постройки, стоящим особняком от жилых домов. Гостиница носила имя города – «Коломна». Вероятно, тридцать лет назад в этот отель обычному человеку было не попасть – пятнадцать этажей! Припарковав Рапидия возле входа в ресторан гостиницы, мы завернули за угол и вошли с главного входа. Нас встретил просторный холл, слева от входа в который расположилась стойка регистрации, с приветливой девушкой-администратором. Нас без задержек заселили в номер на десятом этаже, который оказался в самом конце длинного гостиничного коридора, на полу которого лежал старый ковёр, комфортно приглушая наши шаги. Номер был небольшим, но очень уютным. Красивая, не вычурная деревянная мебель светлых естественных тонов дерева, окно, выходящее на здание администрации города, (высотой в пять этажей, а мы то на десятом!), которое окружено ухоженными скверами. Под огромным, просторным подоконником, на стене номера висели так любимые мной в холодную и пасмурную погоду – старые чугунные батареи. Двуспальная кровать, как и в прошлой гостинице, состояла из двух односпальных, сдвинутых вместе, но на матрацы сверху был положен мат, поэтому щели между кроватями не ощущалось. Полотенец было два комплекта, в номере ничем не пахло, всё было чисто и опрятно. Номер мне очень понравился, и эта гостиница победила в соревнованиях между посещёнными нами в этой поездке гостиницами разных городов (хотя и была скромно-трёхзвёздочной). Хотя, стоило бы спросить Машкино мнение.

Оставив наш багаж в номере, мы поторопились на экскурсию в Коломенскую медовушу, по дороге быстро перекусив в «макдаке». Медовуша располагалась напротив Коломенского кремля. Направляясь к музею, мы успели зайти на почту и купить марки с мотоциклами (открыток в продаже не было). К музею мы пришли раньше начала экскурсии, поэтому пришлось покурить снаружи и подождать. Народу у дверей было немного, и я уже было расслабился, предвкушая экскурсию с Машкой в одиночестве, но нет. К назначенному времени, людей в медовушу набилось столько, что не все поместились в погреб, в который нас отвели для дегустации медовухи, после начала экскурсии. Собственно, этот погреб и был медовушей. Медовуша – это название места для вызревания и хранения медовухи. По старинным рецептам, медовуха настаивалась десятилетиями! Княжеская медовуха – это не менее пятидесяти лет выдержки. Медовуха подешевле – двадцать лет. Совсем молодая медовуха – восемь лет выдержки в бочках, обмазанных дёгтем и закопанных в землю, для сохранности. Поэтому ложка дёгтя в бочке мёда – это о медовухе, так как иногда дёготь просачивался в бочку и портил напиток. Крепость медовухи не превышала шести градусов. Напиток для увеселения. Сорта медовухи различаются только составом трав и специй, добавляемых в «сыто», основу напитка – разведённый водой, обычный пчелиный мёд. Однако, изначально медовуху готовили не на основе воды и мёда, а на основе ягод и мёда. Ягодный сок позволял мёду забродить. Позже рецепт упростили, используя воду, но медовуха на ягодах по-прежнему готовится. Так вот, основные сорта медовухи: на ягодах (малина, смородина, черника, брусника и клюква), на травах (зверобой, душица, мелисса, мята), на специях (гвоздика, имбирь, чёрный перец, корица, мускат, можжевельник). Пряная медовуха мне понравилась меньше травяной. Но сравнивая медовуху с обычным пивом – любой её сорт лучше)) Напробовавшись медовухи, мы поднялись из погреба в светлую горницу, где другая, наряженная в атмосферные одежды женщина, рассказала нам о том, что такое «сбитень». В общем то, сбитень, это то же самое «сыто» (мёд с водой), с добавлением специй, трав и/или сушёных ягод. Этот напиток придавал (и придаёт по-прежнему) бодрости и сил. Его готовят и употребляют сразу же. Отличный вариант на завтрак, особенно, в сочетании с калачом. В современном мире можно приобрести себе концентрат для сбитня, с различными сочетаниями специй, трав и ягод, на свой вкус, что мы с Машкой и сделали после экскурсии, в сувенирной лавке музея «секреты коломенской медовуши». Выйдя на улицу, мы пошли обратно в гостиницу, решив поужинать в гостиничном ресторане. Этим вечером, в нём обещали концерт местного блюзмена. К началу концерта мы слегка не успели, а я вообще предположил, что блюзмен может оказаться бардом и исполнять что-то вроде «рюмки водки на столе». Однако, я приятно ошибся. Блюзмен был самым настоящим – на гитаре «стратокастер санбёрст» играл седой мужчина, небольшого роста. Он исполнял популярные композиции Сантаны, Гарри Мура, Марка Нопфлера, Эрика Клэптона и прочих самых настоящих блюзменов. Я выбрал столик прямо у сцены, и мы с Машкой аплодировали после каждой исполненной музыкантом композиции. Кроме одной – он всё-таки исполнил последним номером «рюмку водки». После выступления я подошёл к собирающему свои вещи музыканту и предложил ему сигару. Он не отказался.
Назавтра нас ждала прогулка по городу и посещение калачной с чаепитием.

Проснувшись на этот раз уже не очень охотно и не очень рано, мы спустились в ресторан на завтрак. Нас приветливо встретил метрдотель, мы выбрали столик и сытно покушали. После завтрака мы упаковали вещи и сувениры, выселились из гостиницы, погрузили багаж в Рапидия и поехали ближе к кремлю. Оставив Рапидия на бульваре, возле сквера им. Зайцева, мы нашли калачную, а рядом с ней – магазин мыла. Машка выбрала себе мыло с песком, а я – классическое банное. Рядом, в сувенирном магазине мы нашли очень красивые открытки в большом количестве и набрали целую пачку, всем друзьям. Приветливый продавец магазинчика предложил нам и марки, он мог бы даже отправить наши открытки, но мы решили найти кафе, в котором было бы удобно их заполнить. Чем мы и занялись, зайдя в клёвое кафе «Гербергъ 1-го нумера», расположившееся в старинном деревянном, одноэтажном доме, прямо возле кремлёвской стены города. Атмосфера убранства кафе располагала к уютным посиделкам, столовые приборы были красивыми и антуражными. В этом кафе наконец то, я встретил огромный выбор крепких настоек. Сразу же заказав себе по чуть-чуть каждого вида горьких настоек (в том числе на основе берёзового сока), я второй раз за утро позавтракал, съев тарелку борща и все виды сала, предлагаемые в кафе. Принцип Хемингуэя (не пить после восьми часов вечера), я пока не перенял полностью, но уже к нему стремлюсь – пью понемногу с самого утра. Покончив с настойками и салом, я заполнил открытки, а Машка наклеила на них марки.

Далее, мы дождались экскурсии в калачной. Нас ждало настоящее театральное представление! Калачник принимал на работу нового бухгалтера и рассказывал ему о процессах приготовления калачей. А мы с Машкой сидели на втором этаже калачной на балкончике, слушали и наблюдали. Чтобы тесто для калачей получалось пышным, пшеничную муку просеивали не менее восьми раз. Вместо дрожжей использовали хмель, который служил также и обеззараживающим средством. Пшеничная мука была дорогой и редкой, хлеб выпекали из ржаной муки. Лепили калачи на холодном столе, под столешницу которого насыпали лёд. Это было нужно для того, чтобы во время лепки тесто не высыхало. Калач пёкся в специальной печи, которую растапливали перед приготовлением калачей заранее, после чего температура в печи постепенно снижалась, от трёхсот пятидесяти градусов. Перед тем, как положить калачи в печь, в неё брызгали водой, оставшейся от таяния льда в холодном столе. Снова растопить печь было нельзя, так как ей следовало остыть, иначе кирпичная кладка трескалась. Калачи пеклись утром и продавались в течении дня. Калачник лично разнёс по зрителям свою продукцию и налил чаю. Мы с Машкой ели свежий, горячий калач, намазывая его белое нутро сливочным маслом и запивая его травяным чаем с сахаром. А во времена использования калача как основного обеденного блюда рабочих людей, калач ели просто так, держа его за ручку, которую потом выбрасывали или отдавали беднякам. Так появилось выражение «дошёл до ручки». Засохший калач съесть уже не представляется возможным, поэтому калачник объяснил нам, что вчерашних калачей в лавке не бывает. Калач состоит из трёх частей – губы, брюшка и ручки. Имеет он форму навесного замка. Губа – это верхняя корочка на брюшке. Её следует оторвать и, намазав маслом – съесть, после чего следует приступить к поеданию мягкого брюшка калача, а ручку – отдать собачке. Но если зубы позволяют, можно погрызть и ручку. Фактически, калач был «уличной едой» своего времени. Поэтому ему и была нужна ручка, которую не ели, а держали за неё калач. Влажных салфеток ведь во времена калача ещё не изобрели, а помыть руки чистой водой на улице проблематично и сейчас. В дорогу мы купили себе два калача с тушёным гусём. Вообще, калачи никогда не пекли с начинкой, так как за время выпекания, начинка просто сгорит. Начинку в калачи добавляют уже после выпекания – разрезают брюшко и кладут её внутрь.
Следующим интерактивным музеем у нас стала фабрика пастилы. Той самой, коломенской пастилы. Мы приехали к фабрике заранее и это привело к неожиданным последствиям. На небольшой площади, носящей имя Марии Шевелягиной, расположенной перед фабрикой, было установлено несколько скульптур, в том числе – деревянный конь, в полный рост. После настоек и травяного чая, я сначала закинул на этого коня Машку, пофотографировал её, а потом попытался запрыгнуть сам – грохнувшись головой вниз на постамент, к которому и был привинчен конь. Надеюсь, никто не заснял этого ужасного фиаско. Затылок побаливает до сих пор. Никогда больше не полезу на деревянного коня! Только настоящий, мягкий, с гривой, за которую можно держаться.

Музейная фабрика пастилы своей программой затмила все остальные музеи Коломны. Театральное представление здесь разгулялось на всю катушку. Сначала нас встретил сам хозяин фабрики Пётр Карпович Чуприков, и пригласил устроиться на свою фабрику работать. Он провёл нас в помещение, где при помощи нехитрого агрегата, основанного на принципе работы спирали, и рабочего фабрики, продемонстрировал нам, как яблоки мыли, потом извлекали из них сердцевину и перемалывали в пюре, оставляя кожуру на производство уксуса. Пюре, при помощи венчика (палки с торчащими из неё сучками) взбивали, добавляя яичный белок. Взбивали вручную, долго, часами. Пробовали использовать импортную механическую маслобойку, но её лопасти не выдерживали густоты яблочного пюре. Дальше Пётр Карпович отвёл нас в помещение с печью, в которой были специальные выемки для лотков с пастилой. В эти лотки заливали взбитое пюре, излишки пюре удаляли скребком, а лотки ставили просушиваться в выемки печи. Процесс просушки занимал длительное время. Далее нас пригласили в уютный зал, в котором на столиках стояли фарфоровые чашечки чая на блюдечках, а рядом, в бумажных лоточках, лежали кусочки разных видов пастилы. Пока мы ели пастилу и запивали её чаем, красиво одетая в платье викторианской эпохи (я разбираюсь, ага (сарказм!)) женщина рассказывала нам об этапах развития рецептуры коломенской пастилы. От самой простой, в рецепте которой было простое яблочное пюре (или яблочное пюре, содержащее ягоды), до более сложной, с примесью дорогого сахара, к совсем сложным рецептам, в состав которых входил зефир и орехи. Особо сложный рецепт Пётр Карпович придумал после посещения парижской выставки, на которой его пастила заняла единственное третье место (первые два, по какой-то загадочной причине, не присвоили никому). Рецепт был основан на заграничных пирожных, основой для которых стала воздушная яблочная пастила, разделённая на слои, в которых содержались различные добавки – сахарная пудра, ягоды и орехи. Попив чаю с пастилой, мы всей толпой экскурсантов отправились в погреб, где нам продемонстрировали, как яблоки хранятся (каждое в отдельности, на вощёной бумажке). Яблоки ежедневно перебирались, начинающие портиться яблоки отправлялись на производство уксуса и прочих продуктов. Яблоки для пастилы используются обязательно кислых сортов, в них содержится более всего пектина, благодаря которому пастила и получается воздушной. Изучив хранилище яблок, мы попали в помещение, в котором были представлены различные продукты переработки яблок, не пошедших на пастилу. Этим помещением заведовала ключница, агитировавшая всех заниматься скопидомством. На обратном пути мы полюбовались механическим лифтом, доставлявшим яблоки в помывочный (цех?), который мы посетили в самом начале экскурсии. Далее нас отвели в кондитерскую, где каждый слепил себе (я – Машке) конфету из двух кусочков пастилы, между которых был помещён жареный миндаль. Завернув конфеты в обёрточный фантик и перевязав розовой ленточкой, мы отправились в сувенирную лавку-чаёвню, где приобрели себе два пирожка с рыбкой, красивую пачку зелёного чая и пакет яблочных безешек. В сувенирной лавке у входа на фабрику мы купили несколько бутылок медовухи, концентрат сбитня, а также пару пачек пастилы разных, понравившихся нам видов. А Машка ещё купила две миленьких пастилки на палочке. Мне больше всего понравилась «муфтовая пастила», название которой происходит от муфтовой маслобойки, в которой взбивали для неё пюре. Машке же больше нравится смоква – тонкие пласты плотного яблочного мармелада. Как и костромской сыр в Костроме – коломенскую пастилу следует есть в Коломне.

Покончив с экскурсиями, сытые и довольные мы сели в Рапидия и поехали на ближайшую почту, бросить в почтовый ящик заполненные открытки с приклеенными на них марками. Далее наш путь лежал в Бронницы, так как на их гербе красовался жёлтый конь (а ещё этот населённый пункт был по пути домой).
Жёлтый конь на гербе Бронниц символизирует богатую лошадь. Бронницы в лучшие свои времена были городом конезаводов. В конце семнадцатого века был основан первый конезавод в Бронницах, а в следующем веке Бронницы были переданы Александру Меньшикову, который, до увлечения дворцовыми переворотами, увлекался лошадьми. Однако, судьба Бронниц была не очень радужной. Французы, отступая от Москвы, разграбили всё, что смогли унести, съели всех лошадей. Сейчас в городе, кроме красивого памятника в центре, лошадей мы с Машкой не увидели. Так что, покурив у памятника серой лошади (символу города), мы поехали дальше. Где-то в тех местах мы съели по пирожку с рыбой, купленных в чаёвне фабрики пастилы. А дальше нас ждал слон! В деревне Островцы, в Раменском районе, построен дом из железа и бетона, в виде индийского слона. В интернете ходят разные слухи, из которых мне кажется наиболее правдоподобным слух о том, что Слон был построен для демонстрации особенных строительных материалов, из которых можно построить здание любой формы. И вот, теперь Слон стоит в Островцах и демонстрирует надёжность этих самых материалов. Никто в Слоне не живёт, внутри постройки даже нет отделки – голые бетонные стены на каждом из четырёх этажей. Возможно, там даже нет отопления.

Ну а дальше – пробки перед МКАДом, на МКАДе, разгрузка Рапиди, покорм домашних животных, включая и меня, (который обеспечивала Машка).
Путешествие получилось разнообразным и познавательным. Несмотря на холодную погоду, мы много гуляли, во время прогулок мы много разговаривали, обсуждали достопримечательности, мероприятия, гостиницы и кафе. И хотя в этот раз было решено не налегать на еду, Машка, после поездки, всё равно жаловалась на то, что потолстела на полкило. В этом виноваты мидии, съеденные Машкой в Коломне, на концерте блюзмена, не иначе.

Ехали в новое путешествие мы посетить Воронеж и Тамбов, но фаворитом нашего путешествия, на этот раз, стала именно Коломна, посещённая нами на обратном пути. Здесь нас радушно приняли везде, без исключения. Даже на почте. Зато, в Воронеже мы побывали внутри настоящего деревянного корабля с парусами, встретились с Флоренс. В Тамбове мы посетили ипподром и театр (интеллигентная культурная программа). А в Коломне мы здорово повеселились, даже несмотря на то, что к тому времени уже устали от поездки. А вот тамбовскую картошку домой я купить забыл.